Радиоспектакль Рип Ван Винкль в доме Ашера

Текст песни "Радиоспектакль — Рип Ван Винкль в доме Ашера"

1.
Он проснулся.
Непроглядная темнота была вокруг, пахло чем-то сырым. Веки его напрасно открывались и закрывались в попытке увидеть хотя бы что-нибудь. Руки нащупали шершавый каменный пол.
Но разве он не ходил в горы? Или, может быть, это не он набрёл там на озеро с удивительно спокойной водой молочного цвета? Жажда мучила его, и он пил, пил эту воду, пока в глазах не стали бледнеть деревья, а камни – двигаться…
Проходили минуты и часы, тело ломило, а он всё шарил руками по стенам. Вдруг он наткнулся на что-то тёплое.
– Они читают, – медленно произнёс женский голос.
– Что?!
– Читают.
– Кто ты?
Женщина промолчала. Она сидела, прислонившись к одной из холодных плит. Помешанная – он определил это сразу. Спрашивать ещё что-то было без толку. Но не было никого другого, с кем можно было бы поговорить. Он вздохнул и спросил:
– Здесь есть выход?
– Выход? – казалось, она была удивлена. – Вы знаете, где мы? Это фамильный склеп, выход слева от вас. Только он загорожен.
Ну вот. Он вдруг вспомнил, что его зовут Рип, и что у него есть жена, и дети, и дом… для которых он не делал ничего путного. Это никогда не расстраивало его, но теперь почему-то стало горько.
– Неудивительно, что я проснулся в склепе, – подумал Рип вслух. – А ты, мать, что здесь делаешь?
– Брат похоронил меня. Прежде времени.
Да, она точно была помешанная. Людей не хоронят раньше времени – это Рип знал наверняка. У них в деревне не хоронили. Он протянул руки в сторону, куда ему указала женщина – камни были настолько стары, что рассыпались от прикосновения. Отблеск молний ворвался внутрь – снаружи бушевала буря. Всё же, оставаться в склепе – а это действительно был он – совсем не хотелось.
– Слышь, мать! – позвал женщину Рип. – Ты пойдёшь? – он подтолкнул её к выходу. – Если твой брат похоронил тебя, он дурно поступил. Его надо бы наказать.

Женщина медленно вышла из склепа и, забыв про своего избавителя, направилась к дому. Вид этого мрачного здания поразил Рипа. Наискось по нему проходила трещина, камни рассыпались в труху, а прямо перед домом было озеро. С чёрной и до жути спокойной водой. Буря свистела, но тени ряби не было и в помине.
– В какой стороне моя деревня? – задумался Рип, когда женщина скрылась в дверях дома. – Вот было бы хорошо встретить какого-нибудь путника… Но кто захочет пойти в горы ночью и в бурю?
Внезапно кто-то опрометью бросился из дома. Это был мужчина. Спустя минуту он уже был на другом берегу, колени его тряслись, чёрная вода никак не хотела стекать с тела. Но его это мало интересовало – он с ужасом смотрел на дом. Где-то в его глубинах били часы. Трещина, которую заметил Рип, становилась всё шире, шире – страшный грохот раздался на берегу, и непроницаемые воды озера сомкнулись над обломками дома.

2.
Он проснулся.
Сумеречный свет едва проникал сквозь щёлку между шторами, где-то слышались голоса: двое приглушённо разговаривали о чём-то. Потом заиграла гитара, так же тихо. Бледные заскорузлые пальцы попытались приподнять ноющее тело. Бледные заскорузлые…
Но разве он не ходил в горы? Или, может быть, это не он набрёл там на озеро с удивительно спокойной водой…

3.
Письмо Родерика Ашера.
Эдгар!
Приезжай, если можешь. И если не можешь – всё равно приезжай. Я болен, чувства мои обострены, дом живой: я слышу, как вздыхает каждый камень. Но это умирающие камни, здесь всё умирает. Озеро почернело совсем – помнишь ведь, в детстве оно было нежно-розового цвета, теперь же – нет ничего безнадёжней этой черноты. Впрочем, я привык к темноте: дневной свет режет глаза, невыносимо. В доме временами – веришь ли? – бродит какой-то сумасшедший старик. Привидение? – знаю, ты никогда не был склонен к мистицизму. Настоящий неприкаянный дух, терзаемый тем, что не сделал ничего полезного для семьи, – не могу слышать его стенания. В те дни, когда он не появляется неизвестно откуда, я почти отдыхаю.
Отдых? О каком отдыхе я могу говорить?.. Сестра больна, и скоро уйдёт в иной мир... Я не могу смотреть на это. Я не могу смотреть на неё, Эдгар! Она – моё отр