Анна Ахматова (читает автор) "Новогодняя баллада"

Текст песни "Анна Ахматова (читает автор) — "Новогодняя баллада""

НОВОГОДНЯЯ БАЛЛАДА
И месяц, скучая в облачной мгле,
Бросил в горницу тусклый взор.
Там шесть приборов стоят на столе,
И один только пуст прибор.

Это муж мой, и я, и друзья мои
Встречаем новый год.
Отчего мои пальцы словно в крови
И вино, как отрава, жжет?

Хозяин, поднявши полный стакан,
Был важен и недвижим:
"Я пью за землю родных полян,
В которой мы все лежим!"

А друг, поглядевши в лицо мое
И вспомнив Бог весть о чем,
Воскликнул: "А я за песни ее,
В которых мы все живем!"

Но третий, не знавший ничего,
Когда он покинул свет,
Мыслям моим в ответ
Промолвил: "Мы выпить должны за того,
Кого еще с нами нет".
1923

В 1940 году Тарковский пишет стихотворение со схожей ситуацией, обращенное к дорогим ушедшим людям - отцу, брату, любимой женщине М. Г. Фальц (стихи написаны незадолго до годовщины ее смерти).

Явная перекличка с этим стих-нием Ахматовой присутствует и в последнем дошедшем до нас стихотворении Марины Цветаевой «Все повторяю первый стих…», написанном в 1941 г. Стих-ние Цветаевой выглядит лишь как ответ на стихотворение Тарковского, но на деле отсылает и к ахматовской "Новогодней балладе"

«Героиня стихов Ахматовой, кажется, ждет умерших, общается с умершими всегда. Однако ключевое стихотворение на тему встречи с умершими, из которого через много лет разовьется «Поэма без героя», – это «Новогодняя баллада». Исток этих стихов – русский фольклор и романтическая баллада.
Основным текстом-предшественником «... баллады» было стихотворение Пушкина 1831 г. «Чем чаще празднует Лицей…»:
…И смерти дух средь нас ходил
И назначал свои закланья.
Шесть мест упраздненных стоят,
Шести друзей не узрим боле,
Они разбросанные спят?
Кто здесь, кто там на ратном поле,
Кто дома, кто в земле чужой,
Кого недуг, кого печали
Свели во мрак земли сырой,
И надо всеми мы рыдали.
И мнится, очередь за мной…

Царскосельская, лицейская традиция важна для А.А. Число шесть связывает пушкинское и ахматовское стихотворения о мертвых друзьях в некий единый вневременной цикл.
В «... балладе» не шесть умерших, как за пиршественным столом лицеистов, а четыре. А всего участников трапезы пять (мертвые плюс героиня). Число пять также является сакральным и значимо для Ахматовой (ср. цикл «Cinque» – с итал. «пять»).
Шестой прибор, который пуст, принадлежит, вероятно, живому и пока не причастному к смерти. Ср.:
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую, свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь
С тобою мне сладко и знойно,
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руку мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты,
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви (1921)

Пустой прибор ставился обычно для умершего, присутствующего среди живых незримо. В «...балладе» наоборот: умершие зримы, телесны, а живой присутствует лишь как память о нем. В сущности же, героиня – посредница между двумя мирами – за столом одна. Как и в «Поэме без героя»:
Я зажгла те заветные свечи,
Чтобы этот светился вечер,
И с тобой, ко мне не пришедшим,
Сорок первый встречаю год.
Но…
Господняя сила с нами!
В хрустале утонуло пламя,
«И вино, как отрава, жжет».
Эти всплески жесткой беседы,
Когда все воскресают бреды,
А часы все еще не бьют…
Нету меры моей тревоге,
Я сама, как тень на пороге,
Стерегу последний уют.